Охота на Джека-потрошителя - Страница 76

– Ударила бы вас каблуком ботинка.

Плечи Томаса расслабились. Я не замечала, что они напряжены, пока напряжение не исчезло.

– Хорошо. Теперь вы используете свой замечательный мозг, Уодсворт. Ударьте каблуком по ступне человека изо всех сил. Там много нервных окончаний, это отвлечет его и позволит выиграть драгоценное время.

Он быстро окинул меня взглядом, скорее для того, чтобы оценить мой наряд, чем ради флирта, но моим щекам все равно стало жарко.

– Ладно. Давайте соберем вас для прогулки по ночным улицам и пойдем. О, теперь вы можете в любой момент поблагодарить меня за то, что я вас подготовил, – произнес он, стараясь удержаться от улыбки. – Я бы не возражал против поцелуя в щеку. Понимаете, отплатить мне той же монетой и все такое.

Я с таким гневом посмотрела на него, что испугалась – вдруг это выражение навсегда приклеится к моему лицу.

– Если вы когда-нибудь попытаетесь повторить это, я действительно врежу вам каблуком по ноге, Томас Кресуэлл.

– Ох. Что-то в вашем тоне, когда вы произносите мое имя, звучит как благословенное проклятие, – сказал он. – Если сумеете придумать хороший жест рукой, который будет сопровождать его, это будет великолепно.

Я швырнула ботинок через комнату, но он ухитрился выскользнуть за дверь и закрыть ее до того, как я попала в цель. Я сжала зубы, ненавидя его всеми фибрами души.

Тем не менее он был прав. Мне нужно быть эмоционально больше подготовленной к встрече с Джеком. Я подошла к двери, подобрала ботинок и начала одеваться. Тучи сгущались, закрывая последний серебристый свет луны.

Это была идеальная ночь для охоты за убийцей на улицах Уайтчепела.

– Почему, скажите, бога ради, вы хромаете? – прошептала я хрипло моему идиоту-спутнику, бросая осторожные взгляды на людей, которые смотрели на нас с противоположной стороны улицы. – Вы привлекаете внимание, а нам полагается быть незаметными.

Томас стал упорно изображать прихрамывающую походку, как только мы достигли границ района Спитафилдз. Мы препирались насчет его хромоты, пока шагали по нескольким последним улицам, привлекая к себе больше внимания, чем королева, идущая сквозь толпу нищих в самом дорогом наряде. Томаса ничуть не смущали взгляды и насмешки, несущиеся нам вслед.

Казалось, он даже получает от них удовольствие.

– Вы просто огорчены, что не додумались до этого первой. Давайте, начинайте немного пошатываться. Если вы не притворитесь пьяной, мы никогда не привлечем внимания Потрошителя, – он свысока посмотрел на меня, слегка улыбаясь. – Не стесняйтесь опереться на меня. Мои локти в вашем полном распоряжении.

Я подхватила руками юбки, обходя мусор, сваленный в сточную канаву, и порадовалась, что Томас не видит, как я покраснела.

– Вы совершенно не понимаете цели этого вечернего похода. Я не стараюсь выманить Потрошителя, Томас, – сказала я. – Я стараюсь слиться с окружающей обстановкой и выследить его. Посмотреть, куда он идет, и не позволить ему совершить следующее убийство. Он бросит на нас один взгляд и убежит в другом направлении, чтобы хромой парень не бросился за ним в погоню со своей палкой.

– Это трость, и очень красивая трость. Потрошитель должен быть очень доволен, что на него напали с таким замечательным образцом примитивного искусства.

Я бросила взгляд на его палку. Она даже почти не была отполирована, и в ее бороздках осталась прилипшая паутина. Действительно, примитивный образец.

Мы молча крались по отдаленным переулкам и задним дворам, выбирали густые тени и прислушивались, не раздастся ли вопль, от которого кровь стынет в жилах, но увидеть что-либо было трудно. Ночное небо стало черным, как чернила, ни искорки света не падало на нас оттуда, а тот слабый свет, который шел от газовых фонарей, быстро растворялся в густом тумане.

Мы прошли по темному переулку, пересекли еще одну улицу и остановились перед старым пабом, откуда неслись немелодичная музыка и смех.

Пьяные женщины льнули к мужчинам, стоящим снаружи. Голоса женщин звучали громче и грубее, чем голоса тех мясников, матросов и кузнецов, которых они старались завлечь. Интересно, промелькнула у меня мысль, какой была их жизнь до того, как они стали проститутками.

Как несправедлив и жесток к женщинам мир! Если ты вдова или если твой муж или семья лишили тебя наследства, остается мало способов прокормить себя. И почти не имеет значения, благородного ты происхождения или нет. Если не можешь рассчитывать на чьи-нибудь деньги и кров, приходится выживать единственным способом, который тебе доступен.

– Пойдем, – сказала я, поворачиваясь так поспешно, как только посмела. Мне нужно было уйти подальше от этих женщин и их трагических судеб прежде, чем меня одолеют эмоции.

Томас рассматривал женщин, потом бросил взгляд на меня. Я очень хорошо понимала, что он видит больше, чем мне хотелось бы, и не желала, чтобы он считал меня хрупкой. К моему удивлению, он просто взял мою руку и прижал ее локтем. Это был жест молчаливого понимания.

Мое сердце забилось медленнее. Это был такой крохотный поступок, но он наполнил меня уверенностью в Томасе. Джек-потрошитель никогда бы не проявил такого сочувствия.

Мы призраками проскользнули еще по нескольким улицам, выныривали из тумана, потом опять скрывались под его покровом. До нас доносились голоса, но все было как обычно. Мужчины разговаривали о своей повседневной работе, женщины болтали о том же.

Томас перестал хромать по мере того, как мы шли дальше, – зачем притворяться, когда люди нас даже не видят.

Газовые фонари, расположенные через каждые несколько футов, лили потусторонний свет; от их тихого шипения волосы у меня на затылке вставали дыбом. Ночь была пронизана угрозой. Смерть кралась по этим улицам, она просто оставалась невидимой. Я не могла отделаться от ощущения, что за мной кто-то наблюдает, но не слышала признаков погони и призналась себе, что я просто боюсь.